От автора  |   Досье  |   Комментарии

https://govoritel.ru громкоговоритель поясной terrasound 8 поясной громкоговоритель.

Дополнение
«В России была приватизация, России нужна национализация»

1.
В России много говорят о былой «приватизации», которая-де была, и была неправильной (несправедливой и пр.).

В России много говорят, соответственно, и о национализации: надо, мол, эту глупость исправить и вернуть всё туда, где было и как было. По крайней мере, недра, скажем (газ, нефть) надо точно национализировать.

Потому как это общее, и общим оно и быть должно.
Почему какой-то там «абрамович» (это тут символ, фигура речи) должен пользоваться общим благом в одиночку?
Это нечестно, неправильно, глупо, антинародно, антироссийски, наконец.
Это всё надо исправить. России нужна национализация, хотя бы и «местами».

И это — почти общее мнение.

2.
Тем более, что есть этому мнению, вроде бы, самые серьезные основания, базирующиеся на реальной жизни.
В самом деле, человек смотрит вокруг и видит: есть огромная разница между тем, что было вчера, и тем, что есть сегодня.

В самом деле, вот, например, завод «Красный мездрильщик». Раньше он принадлежал купцу Опупеееву. Потом, при «советской власти», он был национализирован и принадлежал, соответственно, государству (точнее, Партии — она же была реальным владельцем всего и вся, ведь при «партийном государстве» иначе не бывает).
А потом «советская власть» (то есть, опять же, не власть Советов, а власть Партии), равно как и «советского государство» кончились, и этот завод был «приватизирован»  — теперь он принадлежит «частному предпринимателю» Вахе Урушадзе или Пете Ящикову.

Что это?
Общий ответ: налицо–де «приватизация» некогда «национализированного» (или, для особо дотошных, «партиизированного»).

Иди другой пример — более свежий, без дореволюционной истории.
Вот был дикий Крайний Север, где Партия решила построить никелевый комбинат — стране был нужен никель, стратегический материал. И вот «при советской власти», но решением Партии и силам зэков-лагерников в 1935 году был построен никелевый комбинат. И тогда же и там же, на тех же, фигурально, лагерных костях, был основан по этому поводу город Норильск, чтобы было где жить рабочим этого комбината.

А потом этот комбинат был «приватизирован» — владельцами этого уникального и высокодоходного производства стали считанные (или избранные) лица (Потанин, Прохоров-Куршевельский и пр. по мелочи).
То есть, то, что было «государственным», формально «всехним», стало частным, «ихним», приватной собственностью некоторых приватных людей.

Что это? Приватизация?
Большинство комментирует как первый пример, так и второй, так и все прочие единогласно: конечно, это приватизация.
Потому что общее стало частным — личной собственностью немногих личностей.
Конечно, приватизация.

3.
И тут есть два «но».
Но никакой приватизации в России не было вовсе в принципе и по определению.
Но никакой национализации в наличной России быть не может в принципе и по определению.

Вопрос: почему?
Ну, это же очевидно.

Во-первых, что касается самой этой операции «было вашим — стало нашим».
Самого факта присвоения Немногими имущества Всех вовсе недостаточно, чтобы признать эту операцию приватизацией.
Иначе тогда грабители почтовых поездов или госбанков тоже буду считатьcя приватизаторами, коль скоро они Общее делают Своим.

Возразят: да, но они грабят, нарушая закон, а тут всё было по закону и по согласию (даже по воле) правительства.
Верно: была на то воля правительства, его согласие и законы. Верно. Всё так.

Но мало ли примеров в истории, когда воля правительства страны, его согласие и его законы строго противоречили и объективному интересу этой страны, и собственно экономическим законам?
Немало.
Можно вспомнить и известные эпизоды из истории Германии или России (СССР), и недавнюю китайскую историю времен Мао, и многое другое.
Скажем, китайцы тогда проводили политику «доменная печь — в каждом дворе» и называли эту политику «индустриализацией» («политикой увеличения производства стали» и пр.).
Но разве это была «индустриализация»?
И разве стало от этого в Китае больше стали?

Так что и это — не аргумент. Или слишком уж «простой» аргумент, пример слишком уж «простых» рассуждений (не глубже поверхности явлений).
Словом, известная фраза «было вашим — стало нашим» здесь не доказательно и не свидетельство того, что в России 90-х годов была собственно приватизация.

Скорее, это свидетельство другого.
Это пример всё той ж словоцентричности русского массового сознания, когда человек за словами не видит реальности.
Так, сказали людям: «Приватизация», и они верят: да, приватизация. Да, она и плохая, и «антинародная», но это она, приватизация.

Так, сказали сами себе люди: «Национализация», и они сами себе верят: точно, будет национализация, точно, будет лучше. Не может быть иначе — этот же национализация. Ну да.

Во-вторых (и тут это самое главное): потому что не было и нет субъекта для того и для другого.

Ведь кто проводит то и другое?
То и другое проводит государство (управделами общества), в руках которого и то, и другое суть инструменты нормальной экономической политики, нечто вроде клавиш на клавиатуре рояля — черных и белых. Когда обществу выгодно, то государство проводит приватизацию — трогает черные клавиши (или белые). Когда обществу выгодное иное, то государство проводит обратную политику — проводит национализацию, играет на черных клавишах (или белых — неважно).

То есть?
То есть, для того и другого нужно субъект действия — государство.
То есть, для того и другого нужен субъект суждения — нужно же решать, что именно сейчас выгодно обществу — приватизация или национализация. А на основе этого суждения и разрабатывать соответствующую систему мер и условий. И для этого тоже, понятно, нужен субъект. Нужно государство.

3.
А теперь риторические вопросы — касательно «вчера».
Первый: было ли государство в России «вчера», при Ельцине, в те самые «лихие 90-е», как модно стало говорить в конце 2007 года?

Ответ знают все: конечно, не было.
Какое уж тут государство, когда всем правили «олигархи» (по Немцову) или плутократы (по классической политологии). Это уж потом пришел Путин, и, как полагают массы (неверно полагают, но тут это неважно) и «восстановил государство российское». А тогда — точно никакого государства не были. Был бардак, семибанкирщина и буйство «олигархов». Известно.

Второй вопрос: была ли «вчера» собственно государственная политика, когда приватизаторы здраво судят о том, что надо приватизировать, а что — нет?

Ответ также известен. Нет, конечно. Откуда?
Весь как приватизируют (скажем, в Англии, где «ружья кирпичом не чистят»)?
Высокодоходные производства оставляют в распоряжении государства (общества), а производства убыточные — приватизируют. Пусть мол, «частный собственник», ковыряется с этими производствами, налаживает их работу. Сможет сделать их прибыльными (заработать) — молодец, нет — ну, так и сам виноват. Тут всё ясно, всё логично.

А что в России?
В России была «приватизация наоборот». Все доходные отрасли и производства раздали частным лицам, а всё, что убыточно и неэффективно, оставили у «государства» в качестве «государственной» собственности.
Какой экономический смысл был в такой приватизации?
Никакого.

Эффективность?
Смешно и говорить. Недаром по отдельным показателям Россия в 2007 году еле–еле выкарабкивается на уровень советской РСФСР (будущая РФ) образца советского, 1990 года. Какая уж тут эффективность.

То есть, что в России произошло под именем «приватизация», если учесть, что в ней «вчера» не было ни государства (по общему мнению), ни разумной экономической политики, ни, соответственно, собственно приватизации?
Во-первых, в России произошла просто раздача особо вкусных кусков былой советской экономики частным лицам (как правило, хорошим знакомым тех, кто руководил раздачей).

Во-вторых, в России была раздача также всех прочих, не очень вкусных, кусков той же экономики, по принципу «лишь бы кто взял». «Государство» тогда просто сбрасывало их со своих рук, как сбрасывают горячую картофелину.
Почему?

Потому что надо было с этими «задохликами» как-то и кому–то заниматься, а заниматься было элементарно некому — не стало того аппарата, кто этим ведал в советские годы.
А остались лишь чиновники новой волны, которые едва находили время и на то, чтобы близко к тексту исполнять инструкции МВФ. Какие уж тут «задохлики»?
Не до них. Ни денег от них, ни радости, только потеря времени и нервов.
Потому их отдавали всем, кто пожелает, в том числе и просто физически крепким лицам.

Вывод?
Никакой приватизации в России «вчера» не было и быть не могло.
Была отчасти «политическая» операция — спешное создание основ новой власти, соответствующей социальной базы.
А попутно, конечно, было решение личных вопрос «приватизаторов» и их бизнес-партнеров (пользователей «приватизации»).
А попутно, конечно, было сбагривания абы кому оставшихся кусков былой советской экономики, в которых «приватизаторы» и их друзья не видели никакого интереса.

4.
И опять же, риторический вопрос, но уже касательно «сегодня».
Вопрос: может ли быть в России сегодня национализация?

Нет, конечно.
Потому что национализировать — некому, «нации» нет. То есть, нет государства.
Поэтому всякая национализация здесь и сейчас — бессмысленна. Она бессмысленна потому, что по своему эффекту будет всё равно равна приватизации, то есть, пользоваться национализированным имуществом будут по-прежнему немногие физические лица.
Примеры?

Перед глазами.
Например, был «частный» ЮКОС с его нефтью. Его «национализировали», теперь его нефтяные поток отошел к «государственной» Роснефти. Ей бы, казалось бы, и торговать «государственной» нефтью на пользу «населению», но она обзавелась частным посредником по имени Gunvor, которое хорошо «стоит» на хорошем проценте.
И какая тут разница между «государственным» владением и частным?
Практически никакой.

Например, новинка конца 2007 года — госкорпоарции. Тут уж всё точно — «гос», что в их названии и обозначено. Но что это значит на деле?

Эти госкорпорации получают стартовые деньги из бюджета и деньги тут точно «государственные» (бюджетные). А дальше?

А дальше всё как у частных компаний.
Менеджмент может назначать себе любую зарплату, тратить на своё содержание и прочие «канцелярские расходы» любые деньги, и никто ничего ему cказать не может — такой устав этих корпораций, утвержденный, заметим, всё тем же «государством».
Помимо этого, «госкорпорации» могут вкладываться в любые проекты, вся прибыль от которых опять же пойдет не «государству», но этой самой корпорации.

Так что же это такое — эти корпорации?
Фактически это способ приватизации «государственных» денег.

И как я тут разница между «государственным» владением и частным?
Практически никакой.
О чем и речь.

Вывод тот же: как не было приватизации «вчера», так нет и не может быть национализации «сегодня».